|
 |
|
С третьего августа московский завод «Автофрамос», принадлежащий «Рено», находится на технологическом перерыве, а рабочие, соответственно, в отпуске. На этом заводе время отпуска не выбирают, а подгоняют всем под одну производственную целесообразность - оптимизация. В двадцатых числах августа завод возобновит работу, и рабочих ждет сюрприз – переговоры профсоюза с дирекцией по поводу так доставшего всех температурного режима. (Несмотря на вовсе не жаркое лето, в цехах перед отпуском стояла невыносимая жара от 30 градусов и выше). Казалось бы, переговоры профсоюза с работодателем - дело банальное, в чем сюрприз? Но вот на «Автофрамосе» эти переговоры будут по сути первые, во всяком случае первые переговоры ПО ДЕЛУ.
История одного профсоюза
Вообще, профсоюз на «Автофрамосе» существует с апреля 2007 года. Рабочие были тогда недовольны размерами зарплаты (15-17 тыс. руб.), все увеличивающейся интенсивностью труда, увеличением плана выпуска за счет повышения скорости конвейера и - как следствие - возрастанием нагрузки на каждого рабочего в отдельности, обязательными рабочими субботами раз в два месяца, был и ряд других, менее существенных проблем. На конвейере прошла стихийная забастовка - неудачно - закончилось локаутом. Тогда пара инициативных молодых людей из числа ИТР вспомнила, что на заводе был вроде бы профсоюз «Автосельхозмаш» (ФНПР), он к тому времени уже успел развалиться от ничегонеделанья. Возникла идея снова создавать профсоюз, и инициативные инженеры, помыкавшись по структурам ФНПР, обратились в итоге к Революционной Рабочей Партии. Активисты РРП связались, в свою очередь, с МПРА, и совместно с председателем МПРА, лидером профсоюза «Форда» Алексеем Этмановым, организовали встречу с коллективом «Автофрамоса». Вот так и возник этот профсоюз: сначала их было 15 человек, а через пару недель уже 500, председателем профкома был избран молодой сварщик Иван Киселев.
Увы, на этом успехи профсоюза закончились: молодые рабочие из профкома запутались в бумагах и юридических хитросплетениях, долго оформляли-переоформляли разные бумаги, да еще, понаслушавшись правозащитников, взяли на вооружение тактику «социального диалога» и «малых дел» (это когда не выдвигают серьезных требований, не угрожают администрации, тем более не бастуют и т.п., а пытаются договориться «цивилизованно», т.е. попросту ходят к начальству с мелкими просьбами устранить мелкие нарушения). Ребята надеялись, что это позволит им выиграть время, увеличить численность профсоюза, обучить профактив, а получилось наоборот. Администрация молодой профсоюз формально признала, но не восприняла всерьез - разговаривать не отказывалась, но не более того, а те мелочные нарушения, на которые указывал профсоюз, вроде антисанитарии в столовой или сломанных сортиров, устраняла, приписывая это работе продиректорского Совета Трудового Коллектива.
Кроме того, на членов профсоюза оказывалось завуалированное давление в виде придирок и предвзятого отношения мастеров и другого мелкого начальства. Рабочие, не увидев реальных, значимых для коллектива, дел со стороны профсоюза, стали попросту из него выходить, численность профсоюза сократилась с сотен до десятков человек, оставшийся профактив деморализовался. Вскоре был уволен Иван Киселев. Его место занял член профкома ретушер Петр Подивилов, и работа профсоюза встала окончательно.
Нет, конечно, что-то профсоюз пытался делать – какие-то поездки на какие-то обучающие семинары (иногда весьма неплохие, вот только зачем учиться, если практики нет совершенно), какие-то вялые письма жалобы в разные инстанции (это просто не доводилось до конца – переписка глохла).
Меж тем проблемы на заводе за это время лишь приумножились, и недовольство трудового коллектива все возрастало. Появилось новое ядро протеста, центром которого стала Ольга Гущева, член профкома.
Профсоюз и завод сегодня
В свое время принципиальная Ольга Гущева чуть не вышла из профсоюза, недовольная его пассивностью, но вовремя поняла, что за свою организацию надо бороться. Однако попытки расшевелить Подивилова потерпели фиаско, и Ольге ничего иного не оставалось, как возглавить профком самой.
Это произошло 5 июля на профсоюзной конференции. Надо отдать должное Подивилову, он не возражал против своего переизбрания и ныне остался в профкоме.
Итак, Ольга Гущева – председатель профкома. И сразу пошла работа. Приехал из Санкт-Петербурга от МПРА профсоюзный инспектор по технике безопасности и охране труда. Проверка на «Автофрамосе» сразу выявила массу нарушений: начиная от температурного режима (жара в цехах за 30 градусов вместо положенных до 28) и далее по списку: разлитый в цехе МЕ (обкатка) лужицами на полу бензин (его заправляли в автомобили прямо из канистры), спецодежда, пропитанная воском так, что у рабочих начинается аллергия. (Вообще, «Рено» на спецодежде экономит. Форменные футболки и раньше-то выдавали раз в полгода одну, а теперь и вовсе не выдают. Новеньким спецовку дают лишь через полгода работы). Еще проверка обнаружила погрузочные кары, гоняющие по территории завода со скоростью 10 км/ч, рискуя сбить кого-нибудь из рабочих (такие случаи бывали). Кстати, профсоюз уже потребовал от дирекции либо ограничить скорость передвижения каров до 5 км/ч, либо запретить их перемещение во время обеденного и технологических перерывов.
Но проверка – только начало. Профком направил руководству завода два запроса: по поводу нарушений температурного режима на заводе и по поводу гарантий профсоюзной деятельности. Гущева сначала думала, что беседовать ей придется с менеджером по человеческим ресурсам, но начальство решило иначе – переговоры с профкомом будет осуществлять сам директор «Автофрамоса» лично. Но поскольку он успел на момент подачи запроса уйти в отпуск, переговоры начнутся сразу после технологического перерыва.
Еще один важный момент – профком под руководством Ольги планирует возобновить выпуск своих регулярных информационных бюллетеней для рабочих. Такая практика была у профсоюза при его основании, но вышло всего два бюллетеня – дальше эта работа заглохла по вышеописанным причинам.
Вообще же в ближайших планах Ольги Гущевой еще много дел: восстановить информационный стенд профсоюза, варварски уничтоженный одним из представителей администрации, добиться выделения профсоюзу помещения и оргтехники, поднять вопрос о премиях за посещаемость.
Эта тема – больное место «Автофрамоса». Премии за посещаемость выплачиваются работнику лишь в том случае, если он периодически выходит работать по субботам и не болеет. Стоит человеку уйти на больничный, его депремируют. За первый день больничного вычитается 1000 руб., за второй – 500 руб., за третий – 700 руб., а дальше начинает работать запутанная схема, по которой оставшаяся от премии сумма хитро делится на дни больничного. В общем, депремирование за больничный – и это антизаконное варварство творится в «цивилизованной» французской компании «Рено». Но доказать что-либо сложно, поскольку премии на заводе (все премии, не только за посещаемость) утверждаются на усмотрение начальника цеха и во многом исходя из его субъективно данной характеристики. Таковы правила трудового распорядка. Кстати о правилах – мало кто из рабочих их видел, поэтому дисциплинарные взыскания за «нарушение» этих самых правил налагаются почем зря и зачастую по принципу «косо посмотрел на начальника». Но вернемся к премиям. Премии – существенная часть дохода для рабочих «Автофрамоса», ведь гарантированная часть зарплаты (оклад) равен 13000 руб. + надбавки за стаж и квалификацию, с премиями же выходит 20-25 тыс. руб. Новое повышение минимального оклада до 14300 руб. еще не сказалось, да и едва ли существенно скажется на доходах заводчан. Так что вопрос о премиях, который планирует поднять Ольга Гущева, - дело серьезное.
Отвлекаясь, скажем, что товарищи по МПРА с «Форда» советуют по поводу зарплат, во-первых, добиваться включения всех премий в оклад, а, во-вторых, добиваться повышения зарплаты до уровня, адекватного европейскому – 45-47 тыс. руб. Нехитрый расчет показывает, что, учитывая уровень продаж «Рено» на российском рынке, цены на данные автомобили, отсутствие проблем, связанных с ввозом продукции через границу, «Автофрамос» при повышении зарплат работникам до указанного уровня останется более чем рентабелен. Так что требование реальное. Но, пока это дело не самого близкого будущего, это долгосрочные перспективы работы для сильного профсоюза.
Пока же дела по силам: бюллетени, устранение нарушений по охране труда, премии. Это не мало. Главное – профсоюз восстанавливает работу. Пожелаем им удачи и поможем. А поскольку сила профсоюза зависит лишь от рабочих, их активности и готовности действовать, то вопрос, когда профсоюз «Автофрамоса» последует совету фордовцев, находится полностью и только в компетенции рядовых заводчан. Автор: Дмитриева Галина
|
