|
 |
|
Продолжаются репрессии в отношении председателя первички профсоюза «Соцпроф» на подразделении АК «АЛРОСА» (Якутия) Валентина Урусова. Он был арестован 13 сентября за «хранение наркотиков», первоначально осужден на 10 суток административного ареста, но 17 сентября по решению Мирнинского суда арестован уже на два месяца в качестве меры пресечения по возбужденному уголовному делу. Судя по всем признакам, большой бизнес в союзе с местной властью в ответ на забастовку решили устроить демонстративную расправу над профсоюзным лидером, дабы всем прочим было «неповадно». Ранее, Валентин смог организовать масштабную акцию протеста работников подразделения с требованием повышения зарплаты и улучшения условий труда. В приведенном ниже заявлении подробно раскрывается механизм провокации. Просьба - максимально широко распространять информацию о ситуации. Спасти В. Урусова может только максимальная огласка данного дела и масштабная кампания солидарности.
ЗАЯВЛЕНИЕ О ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
3 сентября 2008 года я находился дома. У меня закончилась бумага формата А4 и я собрался идти за бумагой к Галине Соловьевой. Вышел из дома. Услышал звук открывающейся двери машины, повернулся, увидел, что из машины УАЗ-таблетка выпрыгнул один человек и стремительно направился ко мне, крикнул: «Стоять!». За ним выпрыгнул еще один или двое человек. Люди были бандитской внешности, коротко стриженные и в кожаных куртках. Я являюсь председателем первичной профсоюзной организации РПМ СОЦПРОФ АК «АЛРОСА» (ЗАО) и ожидал, что на меня или бандиты выйдут или сотрудники правоохранительных органов, дабы пресечь действия мои, связанные с профсоюзной деятельностью.
Сначала у меня была мысль убежать, потому что эти люди не представились. Я метра на два даже убежал от них. У торца дома они на меня напали, смысла бежать уже не было. Они сразу стали крутить мне руки, пытались уложить на землю. Я начал кричать на весь город: «Помогите!». Кричал без слов, чтобы привлечь внимание. Один из них схватил меня за горло и душил. Двое других надевали наручники. Потом они меня подняли и повели в машину. За все это время никто из них не представился. Сначала посадили на заднее сиденье и пытались застегнуть наручники за спиной. До сих пор остался синяк на руке. Потом бросили меня вниз лицом на пол, руки уже были за спиной. Закрыли дверь в машине. Сели на сиденья, а ноги поставили на меня, один держал руки так, что мне было больно.
Я предложил заплатить им деньги, чтобы меня отпустили. На мои вопросы, что это за люди, еще больше заламывали руки. Я предлагал им деньги, потому что думал, что они бандиты. Я думал, что меня заказали и что везут на отстрел. Они мне ответили, что за меня уже заплатили. Кто конкретно говорил, я в тот момент не видел, так как лежал вниз головой.
Торги ни к чему не привели, машина тронулась. Где-то минут через десять остановились, постояли, кто-то выходил и заходил. Потом двери захлопнулись, машина поехала по Айхальской трассе. По пути разговоров не велось. Минут через 15-20 машина остановилась, все вышли, я остался лежать. Один из них сказал; «подстелите полиэтилен, чтобы не было крови, чтобы не забрызгать». Это было в лесу. Я почувствовал, что машина съехала с дороги. Я понял, что это про меня. Говорили по телефону, кому-то отзванивались, разговор был про меня. Я приготовился умирать и мне без разницы было, о чем они разговаривают. Потом кто-то подошел ко мне сзади со стороны ног, начал прикладывать к моим пальцам что-то металлическое. Сказал, что пальчики мы твои на пистолет посадили и сейчас тебя пристрелим при попытке к бегству и сопротивлению. Через 2-3 минуты они стали мне к пальцам лепить что-то липкое, мягким предметом на ощупь. После этого я услышал шорох пакета и в левый боковой карман моей куртки закинули что-то. Минут через 5 меня вытащили из машины, лиц я не видел.
Впереди меня никто не стоял, начали стрелять возле моей головы. Было три выстрела. Потом меня начали бить резиновой дубинкой. Не били, а тыкали - в область торса-живота, потом уложили меня на спину, я увидел Добаркина и еще двух человек. Не узнал никого. Пока я лежал на спине, Добаркин спросил: «Может на тебя испражниться?». Потом подняли меня, еще раз ударили дубинкой – не Добаркин и не Рудов. Дубинка была только у одного.
Меня перегрузили в УАЗик черного цвета тонированный, кинули на пол лицом вниз, сняли со штанов ремень и завязали им ноги. Со мной были Рудов, Добаркин и водитель. Дальше поехали, Рудов представился, что он действующий сотрудник ФСБ. Раза два останавливались - они ходили в туалет и стреляли. Как я понял, Рудов постоянно доставал патроны из сумки. На четвертой остановке я минут 20 полежал, пока они стояли сзади. Потом дверь открылась и Рудов со мной начал обсуждать сумму, которую я предлагал. И обсуждал этот вопрос с Добаркиным. Остановились на 2,5 млн. рублей - стоимости квартиры в городе Мирный. Это они мне пояснили, что столько стоит квартира в г. Мирный.
Минут через десять подъехал белый Фольксваген-транспортер, меня вытащили. Позже я понял, что находились на «Крестах». Рудов представил мне двух человек понятых. Понятым пояснили, что меня задержали и будут сейчас проводить обыск. Причину задержания им не объяснили. Когда меня вытащили, машина уже стояла. Добаркин начал меня обыскивать. Там, где находился этот предмет, который мне закинули в карман - Добаркин обыскал в последнюю очередь. Вытащили телефон, удостоверение помощника депутата Ил Тумэн, ключи от квартиры. Ремень валялся в машине, Потом вытащили из кармана пакет серого цвета, Добаркин показал сверток понятым и мне. Рудов сразу достал весы. Меня никто не спрашивал, что это такое. Взвесил сам Рудов этот сверток - 70.3 грамма - он озвучил, и я сам видел на электронном табло. Потом сам Рудов все зафотографировал. После этого он взял сверток, поднес к понятым, дал им понюхать. Мне не давал понюхать и не разговаривал со мной. Потом Рудов начал объяснять, что это гашишное масло. У меня ничего никто не спрашивал. Они его упаковали в пакетик и зашили нитками черного цвета. Понятые расписались в протоколе. На пакете не было никакой разъяснительной надписи.
Я забыл сказать, что на одной из остановок, еще до обыска, мне расстегнули наручники и Добаркин заставил меня написать заявление принудительно, угрожая убийством: «Или останешься здесь в лесу, или будешь жив». Заявление на имя Рудова, подполковника. Я согласился написать заявление, так как опасался за свою жизнь, под диктовку Добаркина, что этот пакет находился у меня в кармане, Добаркин требовал, чтобы я написал, что этот пакет мне передал Азизов Ренат, но я его знаю, он был моим заместителем по профсоюзной линии. Я написал, что получил этот пакет от неизвестного мне лица.
Протокол личного досмотра я читал, я хотел написать, что не согласен, что это не мое, но Рудов мне пояснил, что в протоколе это не пишется, ставится только подпись.
Потом Рудов мне сказал, что едем сначала в Айхал, так как в Удачном нет возможности запломбировать пакет. Минут через 15 машина остановилась. Я понял, что мы в Айхале. Рудов вышел с машины на какое-то время. Потом ехали мы долго. По дороге Рудов мне говорил: «Ты знал, куда лезешь. Компания не даст тебе этим заниматься - профсоюзной деятельностью. Она сделает все, чтобы ты и такие как ты не занимались подобной деятельностью».
Не доезжая до поселка Чернышевский, прокололось колесо. В Мирный привезли меня поздно вечером, посадили за решетку в дежурной части наркоконтроля. Часа 2-3 я просидел за решеткой. Потом Рудов вызвал меня к себе и хотел получить какое-то объяснение, но то, что ему не удалось. Он записал мое объяснение – то, что наркотики я не употреблял и не употребляю, что сверток, не мой и никакого отношения к наркотикам я не имею. Но Рудову кто-то позвонил, меня вернули обратно в камеру, подписать я не успел. Через 15-20 минут Рудов протянул мне несколько листков, и объяснение, текст мой был. Я написал: «С моих слов написано верно, мной прочитано».
На следующий день, 4 сентября, Рудов снова вызывал меня к себе. Ближе к обеду я вернулся в камеру, где стояла картошка быстрого приготовления. Я не ел уже больше суток и тут же начал есть картошку. Она мне показалась слишком горькая, я не стал ее есть, потом еще посидел часа 2-3 в камере, взял картошку в руки и еще съел. Потом зашел Рудов, посмотрел, ел ли я картошку. Потом меня повезли на освидетельствование, где в моей моче нашли морфин.
В судебном заседании 10 сентября 2008 года врач Пещерская, которая меня обследовала, суду пояснила, что я мог употребить наркотическое средство и за два часа до проведения обследования. Но в течение 29 часов я находился в руках полицаев Рудова и Добаркйна.
Следует добавить, что еще третьего числа, когда мы приехали в город Мирный, у меня брали, смывы с пальцев и был врач из наркологии, я попросил у дежурного стаканчик, чтобы сдать мочу на анализ, но этот анализ никому был не нужен. Потом пояснили, что врачу было некогда...
Далее, после допроса 14 сентября 2008 года, я сделал письменное заявление о том, чтобы был огражден от давления со стороны Рудова и Добаркина и чтобы этим сотрудникам был ограничен доступ в ИВС.
Далее, в присутствии моего адвоката Рейтенбах И.В., для сопровождения в ИВС в машину меня повели Рудов и Добаркин. Адвокат сделала замечание Журавлевой, что только что Урусов сделал заявление, которое является основанием для принятия мер следователем. Журавлева окрикнула Рудова, но Рудов не послушал следователя.
Когда я сел в машину вместе с Добаркиным и Рудовым, Рудову позвонила следователь, но он бросил трубку и сказал, что вот еще, ее слушать будет.
Далее Рудов мне пояснил следующее: «У тебя было два варианта - один плохой, один очень плохой. Ты выбрал очень плохой вариант». После звонка следователя Рудов добавил: «Как нам скажут что с тобой сделать, так мы и сделаем; надо будет прибить -прибьем».
Прощу возбудить уголовные дела в отношении Рудова и Добаркина, которые фактически подкинули мне наркотическое средство, накормили меня едой с наркотическим средством, издевались надо мной в течение более 29 часов. Также прошу возбудить уголовное дело в отношении следователя Журавлевой, которая в нарушение требований статьи 140, 144 УПК Российской Федерации, не приняла решение по сообщенным мной фактам в пределах своей компетенции, иными словами говоря, скрыла совершение полицаями Рудовым и Добаркиным ряда преступлений. Кроме того, мой адвокат обратилась с ходатайством в адрес Журавлевой о проведении трассологической экспертизы на предмет исследования табельного оружия вышеуказанных полицаев, а следователь Журавлева адвокату отказала, т.е. способствует сокрытию следов преступления.
Убедительно прошу направить постановление, принятое по результатам проверки настоящего заявления, моему адвокату - Рейтенбах Инге Валерьевне.
В. Урусов
PS: 18 сентября 2008 года это заявление принято Мирнинским управлением следственного комитета при прокуратуре РФ по РС(Я)
|
